«Мой отец подал на меня в суд. Я вырос с бабушкой и дедушкой. Родители оставили меня в приюте, когда мне было 2 года, и именно дедушка с бабушкой взяли меня под опеку. Подобное уже случалось со мной раньше - когда я подписал контракт с «Арсеналом», моя мать тоже пыталась что-то получить, хотя не имела родительских прав.

Не знаю, стоит ли мне об этом рассказывать, потому что сейчас идет судебный процесс. Опеку надо мной имели мои дедушка и бабушка, но моя бабушка позволила отцу войти в совместную опеку. А теперь он требует от меня выплаты - и очень большую сумму.

Подошла дата судебного заседания, и начались очень тяжелые моменты. У моего отца есть проблемы с законом, и еще с детства мне пришлось сталкиваться с этими ситуациями. Я пересекался с ним в Ла-Корунье, и это были очень болезненные моменты - я не вырос с родителями. А теперь, когда сам стал отцом, это затрагивает меня еще больше.

Я говорил с клубом (Депортиво) о том, что произошло, и мы договорились встретиться позже. Но я не понял, почему клуб требовал от меня письменное обязательство - в этой ситуации не было смысла оставаться.

Больше всего меня возмущали утечки информации. Говорили, что я ухожу в Райо, что все уже решено, что я просто хочу получить все деньги по контракту. Я догадываюсь, откуда шли эти утечки, но не имею доказательств. Хотели нанести вред мне и болельщикам.

Я разорвал контракт 22 января, после чего нуждался в нескольких днях, чтобы побыть наедине и все обдумать. 30 января мне позвонили из ПСВ, но я сказал, что пока не могу дать ответ.

Я хотел завершить карьеру в Депортиво, иначе бы не подписывал контракт до 2029 года. Я мог бы сначала помочь клубу, а потом пойти зарабатывать деньги. Но я люблю футбол, и в менее конкурентной лиге эта искра у меня бы угасла».